В чем повинен переводчик? Обвинение №1.
Мы уже на раз и не два говорили о том, что перевод текста, тем более художественного произведения – это настоящее искусство и что в этом случае переводчик выступает в качестве со-творца (а это ого-го!), потому что воссоздает некоторый текст на своем языке со всеми смыслами, заложенными в нем иностранным автором.
Однако не все переводчики являются настоящими асами своего дела и не все понимают важность тщательной проработки художественных текстов, которые бесспорно являются самыми трудными для перевода (вместе со стихотворениями и поэмами). Поэтому так много поистине ужасных, сбивающих с толку переводов как на русский язык, так и на иностранные языки.
Так в чем же может быть повинен переводчик?
Обвинение №1 – «неточный перевод».
Это обвинение выдвигается против переводчика за ошибки, допущенные зачастую по незнанию и непониманию, что, однако, не умаляет их значимости, ибо незнание правильного перевода не освобождает от ответственности за неправильно переданный смысл текста (юристы, подтвердят).
Данная статья обвинения имеет два подпункта.
«Моя твоя не понимай»
Первое – обвинение за неверный подбор эквивалента для иностранного слова в своем языке. В этом случае незнание языка может превратить вполне безобидную фразу в нечто революционное, в корне меняющее смысл текста в одну только, нет, не Богу, а горе-переводчику известную сторону. Например, известен случай перевода фразы “Bien-?tre g?n?ral” (франц.) в пьесе «Гамлет» как «Хорошо быть генералом», хотя она означает лишь «всеобщее благоденствие». Генералом посчитал благоденствие один французский переводчик, явившийся причиной поистине шекспировских страстей при прочтении данного перевода известной всему миру трагедии.
В других случаях добросовестный в кавычках переводчик переводит (прошу прощения за тавтологию) невинные английские выражения “first night” (премьера) или “public house” (пивная, закусочная) как «первая брачная ночь» и соответственно «публичный дом». И тут уже можно падать в обморок и заявлять о вопиющем невежестве мнимого трудяги, ибо это его лень не дает ему напрячь свои извилины и руки, чтобы подумать или хотя бы поискать по всевозможным словарям правильный перевод, благо сейчас везде доступны такие , как айпады и айфоны, в которых есть всевозможные словари.
Эти неточности режут слух и вызывают сомнения в адекватности перевода. Но в большинстве случаев смысл самого текста все же улавливается читателем, хотя он и выглядит весьма скомканным и оставляет в душе ряд вопросов к автору.
«Царь! Очень приятно, царь!»
Второй подпункт обвинения относится к более сложным и не столь явным ошибкам, связанным с неожиданным появлением завышенной самооценки у переводчика. Потому что он вдруг решает использовать при переводе вполне известного слова или выражения его редко употребляемый эквивалент, совершенно не заботясь о том, вписывается ли этот редкий случай в контекст изложения художественного текста или нет.
И что же мы получаем в итоге? Да все, что угодно! Тут специально сам и не придумаешь варианты. Например, один весьма усердный переводчик английской поэзии так расстарался, что из строчки “is sicklied o’er with the pale cast of thought” (Его чело покрыто задумчивостью) сотворил «бледный лунный серп». Он посчитал, что в слове «sicklied» притаился лунный серп, между тем как глагол to sickly означает «покрывать бледностью». А бедные читатели потом недоумевают, откуда взялся лунный серп, когда речь идет совсем о другом.
Таким образом, делаем вывод – учиться, учиться и еще раз учиться! Как завещал дедушка Ленин, который совсем не ленился. Надо напрягать мозги и не ставить себя выше зарубежного автора. Так-то.
Итак, приступим ко второму обвинению…
Оставить комментарий